Learn Gestalt

Когда я попросил добровольцев мне помочь, Фрэн даже подпрыгнула. Я заметил ей, что в предыдущий раз она была первой, чтобы задать вопрос. Вместо того, чтобы задавать ей вопросы, я начал с тех точек соприкосновения, которые у меня уже были с ней, - те вещи, которые я различал и позже мой ответ на аспекты моего опыта общения с ней. Она отметила, что часто первой проявляет инициативу, и я поделился тем, что это верно также для меня. Это мгновенно создало общую почву для нас. Я спросил ее о том, какую работу она выполняла: флорист, но она также говорила о том, что хотела открыть свой собственный магазин цветов и что ей суждено сделать его успешным предприятием. Я мог видеть, что она была яркой уверенной молодой женщиной и я сказал ей, что когда я слушал то, как она делилась своими планами — я верил ей. Опять-таки, все это — создание основы для взаимоотношений и определение того, что не укладывается в них, с точки зрения условий процесса. Я спросил ее, какой ее любимый цветок (чтобы определить, что какие образы ей нравились). Она назвала подсолнечник. Я отреагировал тем, что отметил, как они нравились мне и что именно мне нравилось в них. Она сказала, что ей нравится ряд вещей: они счастливые, яркие, сильные, высокие… Она особенно выделила слово «сильные», когда произнесла эту фразу, поэтому я спросил о тех способах, с помощью которых она чувствовала себя сильной. Она объяснила, что она на самом деле сильная и счастлива, что это так, хотя, по ее ощущениям, если ее разозлить, она могла быть разрушительной. Поэтому я предложил ей некое «терапевтическое сражение», в котором мы стояли друг напротив друга и отталкивались с упором в ладони друг друга. Это было весело и позволяло ей ощущать всю мощь своей агрессии безопасным способом с помощью игры и контакта. Эксперимент также показал ей, что ее злость и агрессия могли бы быть позитивными, а не только негативными. Это расширило основу взаимоотношений между нами. Я заметил, что сильные женщины не всегда ценятся в обществе, назвав некоторые возможные контекстуальные факторы, чтобы убедиться, как она к ним относилась. Она ответила, что иногда ей казалось, что она реагировала даже слишком сильно, что шокировало людей. Я попросил привести пример, и она рассказала о водителе такси, который не хотел использовать счетчик и она орала на него. Я мог понять ее реакцию, и отметил, что возможно сделал бы то же самое. Но все-таки, она сказала, что чувствовала себя несчастной, когда теряла контроль над собой. Поэтому я спросил о ее контексте, ее семье и о тех, кто еще в ее семье терял контроль над собой. Она сказала, что ее отец довольно часто был очень эмоционален в выражении своих чувств, когда она росла. Но вместо того, чтобы бояться этого, она сама стала такой...и поэтому ей не нравилось терять над собой контроль, когда она злилась, насколько это было уместным в ситуации с такси. Я мог это понять и предложил, что поскольку сейчас она уже выросла, возможно, она могла бы решить, каким качествам своего отца она хотел бы подражать, а каким - нет. Итак, я поставил стул перед ней, который представлял ее отца, и попросил ее «говорить непосредственно с ним» об этом, помогая ей формулировать фразы, чтобы сделать понятным то, что она ценила и хотела сохранить, а от чего хотела бы избавиться и чему поэтому не хотела подражать. После этого она почувствовала облегчение и большую способность находить комфорт в своей агрессии, как в силе, вокруг которой она может делать свой выбор, а не как в чем-то, что заставляло ее чувствовать себя плохо, или вести себя вызывающе. Это то, что мы называем «интеграцией» и что происходит не только на когнитивном уровне в условиях интуиции, но, в особенности, на соматическом, поэтому действительно представляет собой смещение на уровне телесной основы.